Какой известный русский писатель в молодости перевел на русский язык древнеегипетский папирус из Эрмитажа? Вот как раз о нём сейчас и пойдёт речь. Биография Голенищева поможет отследить жизненный и творческий путь известного египтолога.
Владимир Семёнович Голенищев: жизнь и творчество
17 января 1856 г. в шумном Петербурге появился на свет выдающийся русский египтолог Владимир Семенович Голенищев. Он родился в семье с большим достатком, так как его отец, Семен Васильевич Голенищев, занимал уважаемую должность царскосельского купца первой гильдии. Его мать, Софья Гавриловна Голенищева, также была выдающейся личностью, удостоенной звания потомственного почетного гражданина.
Родители Голенищева, неуклонно стремясь обеспечить сыну наилучшее будущее, позаботились о получении им безупречного образования. В 1869 г. молодой ученый начал свой научный путь, став учеником Первой Санкт-Петербургской гимназии. Он проявил себя как выдающийся ученик, всецело посвятив себя учебе, и неудивительно, что в 1875 году он блестяще окончил гимназию.
Семья не жалела средств, нанимая домашних учителей. Уже в подростковом возрасте Владимир Семенович увлекся древнеегипетской культурой. Этот интерес во многом поддерживала его гувернантка, знающая швейцарка, которая с глубоким любопытством относилась к древним культурам Востока. Впоследствии В.В. Струве, любимый ученик В.С. Голенищева, выражал благодарность своему первому наставнику в академическом мире. Именно этот наставник побудил Струве вступить на сложный и в то же время манящий путь изучения надписей — тайны, которую разгадал известный французский ученый Шампольон.
В четырнадцатилетнем возрасте В.С. Голенищев начал свой путь коллекционера, получив свой первый древнеегипетский артефакт. Это положило начало его знаменитой коллекции древневосточных предметов и древностей различных цивилизаций.
Вскоре коллекционирование превратилось для Голенищева в нечто большее, чем простое хобби. Оно стало для него важным средством углубления в изучение исторических и культурных ценностей древнего мира. Уже в детстве он проявил недюжинные способности к языкам, овладев не только несколькими западноевропейскими языками, но и освоив сложную египетскую иероглифику.
Результатом стала первая научная публикация, появившаяся в 1874 г. в известном немецком журнале «Zeitschrift f;r ;gyptische Sprache und Altertumskunde». Публикация была посвящена анализу и толкованию ряда древнеегипетских слов и терминов. В 1875 г. В.С. Голенищев поступил на факультет восточных языков Санкт-Петербургского университета, где успешно учился и в 1879 г. окончил его со степенью кандидата восточных языков. Незаурядные познания в различных дисциплинах египтологии, а также раннее всестороннее понимание востоковедения, глубокая увлеченность своей профессией и преданность идеалам науки способствовали его становлению как молодого, самостоятельного ученого. Значительной вехой в научном пути В.С. Голенищева стали студенческие годы, когда он выступил с выдающимся докладом на Международном съезде востоковедов в Петербурге в 1876 году. Будучи двадцатилетним студентом второго курса, он представил замечательный доклад об обнаруженном им в Эрмитаже и переведенном древнеегипетском папирусе, который он назвал «Папирус № 1 из Петербурга». В рамках этой находки В.С. Голенищев открыл два выдающихся древнеегипетских текста: знаменитое «Наставление царя X династии Ираклеополя своему сыну Мерикару», а также фрагмент пророческой литературы, до сих пор остававшийся неизвестным египтологам. Этот пророческий текст представляет собой предсказание мудреца, сделанное при дворе царя IV династии Снофру, о грядущих испытаниях в Египте и приходе к власти новой династии. Успешное представление и последующая публикация этих тезисов в авторитетном зарубежном издании вызвали одобрение отечественных и зарубежных востоковедов и вывели талантливого российского исследователя в число выдающихся европейских египтологов.
Во время работы в университете В.С. Голенищев посвятил себя изучению различных восточных языков. Он осознавал важность изучения других древневосточных культур, так как это было необходимо египтологу. Среди направлений, которыми он занимался, были вавилоно-ассирийская клинопись, письменность Урарту, арабский язык. Примечательно, что арабский язык В.С. Голенищев решил изучать под руководством известного востоковеда, профессора В.Р. Розена, который высоко ценил способности молодого студента. Знание арабского языка оказалось неоценимым во время последующих поездок египтолога в Египет. Это позволило ему эффективно общаться с местными жителями, познакомиться с культурой как древнего, так и современного Египта, собрать коллекцию древних артефактов.
В 1880 г. после окончания университета В. С. Голенищев был принят на работу в престижное учреждение — Эрмитаж. Поступив на работу в качестве рядового сотрудника, он быстро продвинулся по служебной лестнице и к 1886 г. стал хранителем Отдела египетских древностей Эрмитажа. Эта должность, которую он занимал до 1899 г., позволила ему продемонстрировать свое мастерство и страсть к древнеегипетским артефактам. Важным документом, проливающим свет на таланты Голенищева, является докладная записка директора Эрмитажа Васильчикова на имя министра императорского двора от 4 июня 1880 года. В этом отчете высоко оцениваются способности Голенищева и дается ценное представление о его возможностях как хранителя и ученого.
По словам К. Голенищева, в настоящее время в Императорском Эрмитаже нет человека, способного адекватно каталогизировать и систематизировать коллекцию египетских древностей. Эта задача требует специальных научных знаний, которых не хватает не только в России, но и в Европе в целом. Понимая важность наличия в Эрмитаже знающего человека, занимающегося этой специальностью, я убедительно прошу Ваше Сиятельство назначить на эту должность кандидата восточных языков Императорского Санкт-Петербургского университета Владимира Семеновича Голенищева. Пусть он примет на себя всю ответственность за отдел египетских древностей, дополнив существующий штат без жалованья, но со служебными привилегиями. Приняв на работу г-на Голенищева, единственного в Петербурге специалиста по египтологии, Эрмитаж приобретет неоценимое богатство.
Долгое время он посвятил себя любимому делу, углубившись в изучение предметов египетского искусства, хранящихся в Петербурге. Многочисленные сокровища так и остались пылиться в запасниках различных государственных учреждений. Но с назначением Голенищева не будет никакой нагрузки на казну, так как не только будет упорядочена реликвия, но и расширена и обогащена коллекция египетских древностей Эрмитажа. Кроме того, это назначение позволит спасти от неминуемого уничтожения многие находящиеся под угрозой исчезновения предметы древнего искусства. Наконец, можно будет составить полный научный каталог, что ранее считалось невозможным из-за отсутствия специалиста.
На посту хранителя Отдела египетских древностей Эрмитажа В.С. Голенищев решал разные важные задачи. Он не только скрупулезно описывал, составлял и публиковал каталоги экспонатов, но и заботился о сохранении древневосточной коллекции от возможного разрушения и уничтожения. Более того, Голенищев посвятил себя детальному изучению коллекции, открывая необыкновенные остатки древней культуры, которые восхищали как его современников, так и последующие поколения.
Так, в 1881 г. Голенищев наткнулся в Эрмитаже на удивительно цельный папирус эпохи Среднего царства. Эта изысканная находка содержала текст захватывающей древнеегипетской сказки, известной как «Повесть о потерпевшем кораблекрушение». Примечательно, что фрагмент этого папируса можно увидеть на обложке данного издания, что позволяет заглянуть в увлекательный мир Древнего Египта.
В настоящее время каждый египтолог знаком с этой известной сказкой, что делает ее одним из основных пособий для изучения египетского языка. Однако этот папирус из Эрмитажа отличает то, что он является единственным в мире экземпляром, содержащим текст этой необычной сказки, считающейся шедевром древнеегипетской литературы. Кроме того, следует отдать должное выдающемуся ученому В.С. Голенищеву, который первым перевел и опубликовал этот текст. В том же году он представил эту замечательную находку на Международном конгрессе востоковедов в Берлине. В 1882 г. известный русский критик В.В. Стасов в статье «Египетская сказка, найденная в петербургском Эрмитаже» признал значение находки молодого египтолога: «…содержание папируса и толкования и выводы В.С. Голенищева относятся не только к конкретной области египтологии и Египта, но и выходят в гораздо более широкую всемирно-историческую перспективу». Особого внимания заслуживают размышления В.В.Стасова о самом В.С.Голенищеве. Он высоко оценил впечатляющее начало научного пути русского ученого и предвидел его блестящее будущее, отметив: «Уже по выходе из университета его первые работы привлекли внимание таких видных современных египтологов, как Лепсиус, Бругш, Бирх, Масперо и др. Он вносит весомый вклад в авторитетный берлинский «Zeitschrift für Ägyptische Sprache und Altertumskunde».
После путешествия в Египет он вернулся в Петербург с обширной коллекцией из египетского музея, пополнившей его научные знания. В связи с этим он был назначен хранителем египетского отдела Эрмитажа. Его дебют в этой должности был связан с эпохальным открытием и интерпретацией жизненно важного папируса, получившего признание всей европейской науки. Столь блестящее начало его научной карьеры вызывает искренние пожелания дальнейших успехов. Примечательно, что у него не было ни одного русского предшественника в области египтологии, за исключением дилетанта Гульянова, который всю свою жизнь провел за границей за счет российского правительства. В.С. Голенищев отличается уникальным темпераментом, складом ума, эпохой и научным подходом. С такими отличительными качествами мы вправе возлагать на него большие надежды, отражающие современные обстоятельства.
В 1899 г. В.С. Голенищев оказался в затруднительном положении. Ему приходилось часто ездить в Египет и различные страны Европы, но он не мог смириться с мыслью о том, что придется оставить в Петербурге свой заветный Эрмитаж. Чтобы иметь возможность продолжать работу в музее, он обратился с уникальной просьбой. Голенищев попросил назначить его, с готовностью отказавшись от жалованья, в Министерство императорского двора для проведения научных исследований в Эрмитаже. Примечательно, что самоотверженный ученый оставался верен своей работе в музее до 1917 года, не взирая ни на какие препятствия, возникавшие на его пути.
Начиная с 1879 г. В.С. Голенищев совершал регулярные поездки в Египет. В это время во всем мире наблюдалось небывалое увлечение древней культурой фараонов. Эпицентром египтологии стал Каир, куда активно отправлялись археологические экспедиции английских, французских, итальянских, немецких и американских ученых. По мере роста этого интереса создавались научные археологические институты, что позволило официально продавать и экспортировать предметы старины. В этой процветающей среде коллекционеры оказались в настоящем «раю». В. С. Голенищев тоже в полной мере воспользовался этой эпохой, усердно пополняя свою коллекцию древностей в течение тридцати лет.
По воспоминаниям тех, кто его знал, он обладал исключительной эрудицией и необыкновенной интуицией, не уступающей интуиции знаменитого ученого. Именно этот недюжинный талант позволял ему без труда отличать подлинные артефакты от искусных подделок. С непоколебимой страстью и искренней преданностью стремлению к знаниям Владимир Семенович старательно собирал, изучал, систематизировал и классифицировал каждую древнюю реликвию. Своим богатым опытом и знаниями он щедро делился с коллегами-исследователями. В его петербургской резиденции был открыт музей, посвященный восточным древностям, главным экспонатом которого стала обширная коллекция египетских артефактов. Музей, открытый для всех желающих, стал свидетельством того, что Владимир Семенович стремился сохранить и приумножить сокровища прошлого.
В.С. Голенищев очень хотел сохранить свою любимую коллекцию до конца жизни и оставить ее в качестве драгоценного дара одному из музеев России. К сожалению, судьба распорядилась иначе. Финансовое разорение и необходимость расплачиваться с кредиторами заставили ученого задуматься о продаже коллекции. Многие иностранные покупатели готовы были предложить заоблачные суммы, лишь бы приобрести ее. Однако В.С. Голенищев, как истинный патриот, стремился к тому, чтобы коллекция осталась в России. Он пошел на ряд уступок, даже если они были не в его пользу, ради того, чтобы музейная коллекция осталась в пределах его Родины и была сохранена для будущих поколений.
Голенищев и ряд видных российских ученых постоянно обращались к императору и правительству с просьбой передать бесценную научную коллекцию в государственную собственность. Этот вопрос обсуждался более года, пока, наконец, 10 мая 1909 г. Государственным советом и Государственной думой не был единогласно одобрен долгожданный закон о приобретении коллекции египетских древностей статского советника Голенищева.
Император Николай II не разрешил Эрмитажу принять коллекцию. Однако И.В. Цветаеву, основателю и директору Музея изящных искусств в Москве, удалось добиться разрешения на размещение коллекции В.С. Голенищева в своем новом музее. Для демонстрации экспонатов был реализован уникальный архитектурный проект — создан египетский зал.
И.В. Цветаев очень гордился этим приобретением и в полной мере осознавал его значимость. Он писал: «Разрешив нам разместить эту коллекцию, Государь удостоил наш музей престижной чести быть поставленным в один ряд с восточными отделами таких знаменитых музеев, как Берлин, Вена и Лувр».
На заседании Императорского Русского археологического общества 24 февраля 1908 г. уважаемый ученый Б.А. Тураев выразил огромную ценность коллекции В.С. Голенищева. Голенищева в поистине красноречивой форме. Тураев подчеркнул, что тридцатилетний период, в течение которого Владимир Семенович отправился в свои замечательные путешествия и собрал всемирно известный ассортимент, совпал с началом новой эпохи в области египтологических открытий. С назначением Масперо директором египетских музеев, созданием Фонда исследований и других подобных научных организаций началось оживление раскопок и исследований, проводимых учеными разных стран. Интенсивность этих работ достигла небывалого для нашего времени уровня.
Огромное знание местных условий в сочетании с активным участием в археологических исследованиях, зачастую проводимых самостоятельно, позволили Владимиру Семеновичу приобретать памятники непосредственно из первоисточников. В результате его коллекция служит бесценным источником для прослеживания истории египетской археологии на протяжении всего указанного периода.
Известный историк античности и археолог М.И. Ростовцев подчеркивает исключительный характер коллекции В.С. Голенищева. Это собрание древних артефактов выделяется среди немногих коллекций, тщательно собранных в течение длительного времени выдающимся специалистом. Очевидны огромные усилия, опыт и самоотдача, вложенные в ее создание.
Голенищев обладает беспрецедентным пониманием Египта, которое доступно лишь немногим египтологам. Египет во всей его полноте, а не только Египет фараонов, для него — как второй дом, вторая родина. Благодаря многочисленным поездкам в Египет В.С. Голенищев ознакомился со всеми аспектами его культуры и истории, охватывающими многие тысячелетия. Он глубоко погрузился в уникальные черты, определяющие каждую эпоху египетской цивилизации.
Обширный опыт научил Голенищева определять значимость тех или иных предметов на рынке египетских древностей. В результате многолетней практики он научился отличать важное от неважного, отличительное от безразличного, а также определять ценность обладания единичным или несколькими экземплярами каждого из них. Эти глубокие знания позволяют ему определять внутреннюю важность и значимость каждого предмета.
Огромное значение коллекции В.К. Голенищева для России, по меткому замечанию М.И. Ростовцева, заключается в ее беспрецедентном ассортименте, в котором в компактной форме заключена практически вся сущность Египта, показаны все его отличительные черты. Примечательно, что каждый предмет коллекции — это не просто рядовой, а исключительный и интригующий образец, демонстрирующий уникальность и индивидуальность Египта.
В знаменательный день 12 мая 1912 года Музей изящных искусств начал свой путь с открытия необычной выставки. Коллекция египетских древностей, покорившая сердца посетителей, продемонстрировала свою непреходящую красоту и богатую историю. Это знаменательное событие доставило огромную радость Б.А. Тураеву, который с нетерпением передал свое ликование в письме В.С. Голенищеву 1 декабря того же года. Переполненный восхищением, Тураев восклицал: «Я сейчас являюсь свидетелем того грандиозного культурного опуса, который Вы создали! Несмотря на мучительную жертву расставания с частицей Вашей души, утешайтесь тем, что Вы имеете возможность воочию убедиться в необыкновенных плодах, принесенных Вашими трудами».
Ничто не может сравниться с вашей замечательной египетской коллекцией, вызывающей такой огромный интерес и непреодолимый энтузиазм. Музей наводнен посетителями, а путеводители раскупаются с невероятной скоростью — всего за два месяца было продано 12 тыс. экземпляров. Ваше имя у всех на слуху, ведь египетский зал в музее считается священным храмом, отдельным объектом, превосходящим все остальное великолепие музея.
V. С. Голенищева насчитывает более шести тысяч изысканных экспонатов. Среди ее сокровищ древнеегипетские письмена, несомненно, являются самыми бесценными, настолько захватывающими, что, по словам В.В. Струве, могут служить украшением даже поражающего своей роскошью Каирского музея.
Значительную роль в приобретении замечательных экспонатов для коллекции сыграло восхищение древнеегипетской культурой и глубокое увлечение сложными формами письменности: иероглифами, высеченными на камне, иератическими знаками, написанными на папирусе, и демотическим курсивом. Среди них — фрагмент надписи из «Текстов пирамид», папирус эпохи Среднего царства, содержащий десять гимнов, посвященных божеству Себеку, знаменитый папирус эпохи Нового царства с захватывающим текстом «Путешествие жреца Уну-Амона в Финикию, «исключительный папирус «Ономастикон Аменемопе» — замечательная энциклопедия-словарь эпохи Нового царства, целый ряд папирусов с религиозной и погребальной литературой, фрагменты саркофагов Среднего царства, украшенные надписями, Московский математический папирус, различные эпиграфические памятники, тщательно скопированные ученым во время исследования долины Вади-Хаммамат, и множество других выдающихся артефактов.
Голенищев вел активную научную деятельность. Он был автором более пятидесяти уникальных научных публикаций и активно занимался преподавательской деятельностью, щедро делясь своими знаниями, идеями и опытом с коллегами и студентами. В некоторых случаях он даже предоставлял своим друзьям и коллегам привилегию первыми опубликовать свои работы или приобретал для музеев, в которых уже имелась коллекция, исключительно сохранившиеся памятники.
Главным для В.С. Голенищева всегда были научные занятия, но особое внимание он постоянно обращал на прогресс и современное состояние египтологии в России. 21 декабря 1912 г. в письме на имя Б.А. Тураева он выразил свою огромную радость по поводу необычайного увлечения московской общественности знаменитой египетской коллекцией, хранящейся в Музее изящных искусств.
С Божьего благословения, благодаря Вашим неустанным усилиям, в нашей стране появится исключительная когорта египтологов и востоковедов, способная превзойти своих зарубежных коллег, в частности, немецких. Пользуйтесь моментом, уважаемый Борис Александрович, ведь московская молодежь сейчас увлечена чудесами египетских и других восточных артефактов. Прививайте им поклонение ко всему тому, что всегда очаровывало и очаровывает нас обоих.
Голенищев и Б.А. Тураев вынашивали идею создания в Каире Русского научного института и организации новаторской русской археологической экспедиции с целью поднять отечественную египтологию на небывалую высоту. В.С. Голенищев твердо верил, что наши ученые способны не просто сравняться с достижениями зарубежных египтологов, а превзойти их. Он был примером такой убежденности. Из Германии В.В. Струве 4 мая 1915 г. направил В.С. Голенищеву письмо, в котором отмечал: «В целом мне кажется, что здесь, в Берлине, они (немецкие египтологи — М.Л.) Вас очень уважают и до некоторой степени даже боятся…». Неоспоримая истина заключается в том, что многие зарубежные египтологи относились к В.С. Голенищеву с почтением, признавая его огромные научные знания, а немецкие ученые, несомненно, опасались конкуренции с ним в изучении египетской грамматики.
В этой области никто не мог сравниться с В.С. Голенищевым в его непревзойденном мастерстве! Жан Сен-Фар Гарно, известный египтолог из Франции, автор воспоминаний о В.С. Голенищеве, показал, что его знания не имели себе равных. Он обладал необыкновенной способностью вспоминать каждое слово древнеегипетского языка с его различными значениями, не прибегая к помощи словаря. Голенищев обладал выдающимися лингвистическими способностями: по слухам, он знал не менее тридцати языков.
После революции В.С. Голенищев оказался не в состоянии вернуться в Россию. В период с 1917 по 1947 гг. он работал профессором Каирского университета, проживая как в Египте, так и в очаровательном городе Ницца во Франции. Во время пребывания в Каире он создал престижную кафедру египтологии, где передавал свои знания многочисленным студентам, которые впоследствии добились большой известности. Кроме того, В.С. Голенищев скрупулезно изучал и публиковал замечательные экспонаты, хранящиеся в знаменитом Египетском музее, а также составил обширный каталог иератических папирусов.
По мнению Жана Сен-Фара Гарно, опубликованному в 1935 г., влияние русского египтолога на сферу научных открытий не подлежит сомнению. Этот авторитет был обусловлен уникальным сочетанием личных качеств этого замечательного человека. Он был не только блестящим ученым, но и обладал несомненным обаянием, а также исключительной физической силой. Среди его разносторонних талантов были и опытный исследователь, и увлеченный преподаватель, и даже заядлый спортсмен. Глубина его интеллекта и широта знаний были поистине беспрецедентны и отражали присущее ему благородство характера. Несмотря на преклонный возраст, Голенищев опроверг все ожидания упадка, сохранив молодость и бодрость духа и тела. К 1935 г. он уже стал легендарной личностью в своей области, укрепив свой авторитет в научном сообществе.
На протяжении всей его профессиональной деятельности триумф за триумфом становились нормой для этого человека. Кто еще в области египтологии осмелился обнаружить, обнародовать и интерпретировать эксклюзивные рукописи множества замечательных литературных произведений? Кто еще из археологов, наряду с музейными хранителями, проявил более высокий уровень компетентности и мастерства в искусстве коллекционирования, чем этот специалист по изучению древних надписей? Эти разнообразные и выдающиеся качества, безусловно, обеспечили ему неоспоримое превосходство в наших глазах.
Жан Сен-Фар Гарно также отметил исключительность ума Голенищева, заявив, что он был не только невероятно силен, но и уникален для своего времени. Как и Виктор Лорет во Франции, Голенищев оказал нам неоценимую услугу, предостерегая нас от принятия готовых идей и предвзятых теорий. Он подавал пример, был одновременно деликатен и искренен, никогда не желая навредить тем, кто придерживался иной точки зрения.
Рассказы Жана Сен-Фара Гарно о повседневной жизни В.С. Голенищева, написанные им из первых рук, обладают беспрецедентной значимостью и увлекательностью. «В период, когда мне довелось познакомиться с В.С. Голенищевым (1935 г.), он занимал в общественных кругах Каира положение, не имеющее себе равных по известности и восхищению.
Обосновавшись в Ницце (Франция) около 1910 г., профессор Голенищев и его супруга, несмотря на это, большую часть года проводили в Египте. Приехав в ноябре, они уезжали только с наступлением весны. Часто бывая в уважаемом Каирском музее, они с особой любовью относились к дому Гроппи, принадлежавшему Мидану Солиману. Ежедневно в пять часов утра они появлялись там в окружении множества людей. Их любовь к приему гостей была общеизвестна, и не было ни одного представителя образованного слоя общества, который не стремился бы завязать с ними знакомство.
В январе Голенищевы отправились в путешествие в Луксор, где нашли приют в уважаемом отеле «Луксор». Просторный вестибюль отеля поражал воображение, когда в нем можно было увидеть Борхардта, Чжуге или Картера. Все с нетерпением слушали, как уважаемый русский филолог Голенищев предлагает разобрать сложные египетские тексты.
В комнате Голенищева находились различные новые издания книг по египтологии, завлекательные фотографии памятников, храмов и гробниц Фив. Однако особое внимание египтологов привлек большой сундук, стоявший в углу. Этот сундук, который я часто видел в Каире или Луксоре, был ценной вещью Голенищева, который никогда с ним не расставался. К моему удивлению, я вновь столкнулся с ним в Виши, когда Голенищев находился там на лечении. Сундук был до краев заполнен бесчисленными картами и рукописями, тщательно уложенными в молескиновые портфели самим хозяином. Среди этих ценных вещей наибольшее любопытство вызвали прекрасно исписанные листы, изящество и четкость которых могли соперничать с работами древних писцов. На этих листах Голенищев фиксировал примеры из текстов, предназначенных для обоснования его монументального труда по синтаксису древних египтян.
Обширная серия работ по структуре египетского языка оставалась неопубликованной до конца жизни уважаемого исследователя. Владимир Семенович Голенищев в свое время скончался в 1947 г. в очаровательном городе Ницце и был погребен в усыпальнице, предназначенной для российских граждан. Голенищев прожил удивительный 91 год, наполненный гениальностью и выдающимися достижениями, что свидетельствует о его долголетии. В качестве последнего акта щедрости он доверил свою исключительно ценную коллекцию документов известному французскому египтологу Жану Сен-Фаро Гарно. Взяв на себя такую ответственность, Гарно перевез архив в оживленный Париж и основал там Центр В.С. Голенищева, который процветает и по сей день.
Вместо послесловия я решил поделиться воспоминаниями В.В. Викентьева, близкого друга В.С. Голенищева и известного египтолога. Наши пути впервые пересеклись в Петербурге в 1915 году, в прославленных стенах Эрмитажа. Из дальнего угла галереи он с удивительной быстротой подошел к нам. В ходе беседы выяснилось, что его первоначальное впечатление об огромной энергичности было совершенно верным. Несмотря на свои шестьдесят лет, он излучал пленительную энергию, а его напористая манера говорить легко заставляла забыть о преклонном возрасте. Эта энергия не ослабевала до последних дней его жизни. Хотя его походка могла замедлиться, а впоследствии он стал опираться на трость, его стойкий дух никогда не ослабевал. Даже в 1947 году он оставался таким же целеустремленным и энергичным, как и в 1915 году.
В роковой день 9 августа он мирно погрузился в вечный сон, сидя в своем кресле. Склонившись над листом бумаги, украшенным сложными иероглифами, тщательно выписанными его тонким, аккуратным почерком, он испустил последний вздох. Так завершилась его длинная и непрерывная цепь размышлений. Все началось в 1870 году, когда Владимир Семенович был всего лишь 15-летним мальчиком, и эти размышления продолжались на протяжении внушительного периода в 77 лет. В последний год своей жизни, как и в год начала своего призвания, он проникся, как в прямом смысле, так и в сердечном, всеми гранями древнего Египта.
Чуть ранее опубликовано: Очень краткое сочинение (для заучивания) про Ломоносова как родоначальника литературы